Как бы ни были замысловаты обычаи, самое интересное в каждой стране – это её люди. Тот, кто уже бывал в Турции, очевидно, обращал внимание на то, что даже чисто внешне турки очень различны. Среди них можно встретить и жгучих брюнетов, похожих на африканцев, и голубоглазых блондинов, и ярко-рыжих, арменоидов и европеоидов. Таким образом, внешность турок отразила, словно в зеркале, все особенности их происхождения. Но один отличительный признак присущ практически всем туркам, за исключением офицеров, - это наличие усов. Предмет особой мужской гордости.

Характер современного Турка

Характер турка противоречив. В эту переходную эпоху он, по крайней мере, раздваивается и не только потому, что в нем есть и Восток, и Запад, и Азия, и Европа. Его чрезвычайная национальная гордость соединяется с острым комплексом неполноценности. Как мусульманин и турок, он в глубине души считает себя выше других народов, но едет чернорабочим в Западную Европу, где им командуют и помыкают. Бессчетное число раз он слышит слова «Великая Турция», но на каждом шагу с горечью убеждается, как далеко стране до подлинного величия. Отсюда невероятная амплитуда – от порицания всего турецкого до прославления всего турецкого, с достоинствами и недостатками. У турок есть грубоватая, но точная пословица, которая говорит об их вполне определенной национальной и человеческой черте: «Харкаешь кровью, а говори, что пил вишневый шербет».

Если турок становится врагом, то это враг. Если он друг, то без обиняков и оговорок. Своего отношения он не будет менять по несколько раз на день. Его взгляд на дружбу не только эмоционально окрашен, что естественно, но и не признает объективных критериев. Его гордость легко перерастет в гордыню, и в его друзья пролезает просто льстец, который беззастенчиво её использует, а спор, даже построенный на фактах, аргументах и логике, может резко охладить отношения между людьми. На любого, кто пытается проявить объективность в сложные для турка моменты, он смотрит как на увертливого лицемера.

Турки постоянно критикуют себя. Они понимают и ценят юмор, их сатира и карикатура убийственны, можно сказать, из лучших в Европе. Но турки отвергают любую критику со стороны иностранца. Одно неосторожно обороненное слово может их поранить. Никита Никифоров, режиссер Большого театра, который вместе с Ниязи в 70-х гг. ставил в Анкаре «Аиду», рассказывал: «Туркам всегда надо говорить: «Это хорошо, просто замечательно, что вы делаете, но можно сделать ещё лучше». И тогда они стараются и работают. Им никогда нельзя говорить: «Плохо».

Давление со стороны иностранцев приводит турка в ярость, и они инстинктивно сопротивляются, даже если бы им было выгоднее отступить.

Доверие имеет огромное значение для турка. Любой намек на то, что ему не доверяют, вызывает страшное раздражение и готовность отказаться иметь дело с кем угодно. И наоборот: ясно и подчеркнуто выраженное доверие накладывает на турка какое-то моральное обязательство. Но это не означает безусловную верность данному слову. Фаталистическое «я сделаю, если пожелает Аллах» списывает и нерасторопность, и халатность, и отсутствие чувства времени. Турция осовременилась, но здесь по-прежнему считают, что «спешка – от черта», а точность бессмысленна. Если турок говорит «завтра», чаще всего это означает «может быть, завтра». К этому приходится приноравливаться. В делах не имеет смысла злиться на турка и, конечно, никогда не терять контроля над собой, иначе вас просто презирают и вы ничего не добьетесь.

Иногда турок описывают как ленивых и апатичных. Но западногерманские предприниматели считают их едва ли не лучшими из иностранных рабочих. За последние годы нам представилась возможность на примере турецких строительных компаний, действующих в России, самим убедиться, что мнение немецких бизнесменов небезосновательно.

Известный российский этнолог профессор Д.Е. Еремеев, характеризуя психологию турок пишет: «Турки – южане, и темперамент у них южный. Но нелегкая жизнь как бы придавила этот темперамент, загнала его внутрь. Здесь нет искрометной веселости, говорливости, чрезмерной жестикуляции, как, например, у итальянцев. В этом турки похожи на сицилийских крестьян, тоже итальянцев, но живущих в гораздо более тяжелых условиях, чем остальное население Италии. Инициативу и темперамент турка, особенно старшего поколения, сдерживают и догматы ислама, но порой он вырывается наружу. И чаще это происходит в драматических ситуациях – ссорах, не исключающих поножовщину. В эти моменты душа турка не знает удержу, словно происходит извержение вулкана, долго-долго молчавшего. Даже в турецком парламенте, когда там идут дебаты по каким-либо острым проблемам, депутаты из-за одного слова, показавшегося им резким, - могут сорваться с мест и накинутьтся с кулаками на своих оппонентов. В один миг драка охватывает весь зал. Летят книги, портфели, скамьи. А через минуту-две все затихает. Парламентские прения продолжаются.

Русскому наблюдателю бросается в глаза подчеркнутая вежливость турок в общении между собой, особенно в провинциальных городах. Они очень предупредительны друг с другом в уличной толпе, магазинах, кинотеатрах: не толкаются, не лезут напролом. А если кто и будет задет нечаянно плечом или локтем – тут же происходит взаимный и вежливый обмен извинениями. Шоферы уступают дорогу друг другу и пешеходам даже тогда, когда могли бы спокойно продолжать свой путь. Все дорожные недоразумения разрешаются быстро, без крика и ругани, путем взаимных уступок. Но в больших городах, с их толчеей и бешеной суматохой, особенно в Стамбуле, эта традиция почти исчезла.

Гостеприимство турок выше всяких похвал. После одной-двух встреч иностранца могут пригласить домой, если не опасаются каких-либо политических неприятностей. Я видел разную Турцию: и 70-х, и 80-х, и 90-х годов. На протяжении этих десятилетий облик её существенно изменялся. Основная тенденция этих перемен выражалась в усилении европеизации, или точнее американизации образа жизни. В ускорении темпа жизни, её динамики, исчезновении истинно турецкого колорита.
источник