- Успеваю. Но только заметить. Ничего больше. О чем горько сожалею.

Я тоже нес большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал.

Любимый отдых - охота. Всегда есть возможность похо­дить, погулять, затаиться, ждать.

На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инст­рументом я стараюсь не пользоваться.

Реформы находятся на таком этапе, на котором они не видны.

Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.

Правительство - это не тот орган, где, как говорят, мож­но только языком.

Об увольнениях членов правительства: Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и за­ботливо направляемый.

Нам никто не мешает перевыполнить наши законы.

Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все со­берем в одно место.

Второй канал государственный стопроцентно, но иногда такое выдает, что хоть глаза не открывай. Тяжеловато смот­реть, тошнит порой, но смотришь, куда деваться.

Вас хоть на попа ставь или в другую позицию - все равно толку нет!

Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пя­тьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!

Мы пойти на какие-то там хотелки, как говорят, я извиня­юсь, кто-то хочет больше, ну, здесь так не бывает.

Ввяжемся в драку - провалим следующие, да и будущие годы. Кому это нужно? У кого руки чешутся? У кого чешут­ся - чешите в другом месте!

Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.

Меня воспринимают там [в Киеве] больше не как россий­ского посла, а как Черномырдина.

Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?

Мы хотели как лучше, а получилось как всегда.